https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=451
Высокая интеллигентность проявлялась в обращении: у нас никто никого сначала не называл на «ты», только на «вы». Больше того, возраст не играл значения, чтобы, скажем, старший обязательно младшего называет на «ты» – такого не было. Мне было 23 года, был уже секретарём партбюро, заходит помощник или заместитель начальника штаба, говорит: «Вот, Степан Андреевич, пожалуйста, такая-то обстановка» – я как партийный руководитель должен был знать – роли не играло. Артисты приезжали, они тоже встречались хорошо, как товарищи. Переписка налаживалась, кто, говорят, на народного ополченца с учреждениями, некоторые наши участвовали, пока мы были под Ленинградом, была живая связь с предприятиями, откуда пришли. Приходили из учреждений или учебных заведений навещать. Как вам сказать, была очень высокая сознательность, очень ответственное отношение к своим обязанностям и взаимопомощь. Я вам прямо скажу: если бы не старший лейтенант Давид Самуилович, я бы уже в 41-м году, наверное, перестал быть ополченцем. Дело было так, что мы совершали отступление после сдачи в ноябре Тихвина и остановились в одном селе в доме. Там крыльцо, входная часть небольшая, затем большая комната, перегороженная занавеской, и мы там расположились. На лавки положили своё оружие, гранаты и запал не вытащили, в том числе и я. И стоим с ним разговариваем в комнате, я – спиной к скамейке, где мои гранаты все лежат, а он – туда лицом. Вдруг он меня отталкивает рукой к двери, взял гранату и выбросил, она взорвалась там. Его ранило в ногу, в дальней комнате убило помощника начальника штаба по разведке, а меня просто оглушило, потому что стоял боком, ещё люлька стояла с ребёнком, и тот даже не проснулся. Понимаете, человек разговаривает – и тут же настолько его забота о товарище и боевое чувство проявляется. Он уже служил в армии, но, помимо всего прочего, на фронте всё время была взаимопомощь.