https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=3528
Буду говорить то, что я помню. Помню, как в деревне в 33-м году коллективизация сельского хозяйства была. Колхозы организовывались, так сказать, коммуна. Вот как сейчас помню, у нас деревня – три улицы. Наша улица была широкая, зелёная. И только была чернота, где телегами ездили, а то зелень, ни камней, ни стекла, ничего не было. Босиком всё бегали ребятишки. Как-то меня отец приучил на лошади ездить. И уже где-то в тринадцать лет я копна возил летом на лошади. Верёвку привяжут, я еду, копну там зацепят, я подвожу к стогу, мужчины метают и женщины. Вот такая моя первая началась работа. Потом меня отец приучил уже лошадей пасти. Он навяжет там, конюхом работал. И мы с ним выезжаем в поле, шалаш там. И вот это я всё припоминаю. Ну и по дому матери мы здорово помогали. Учили нас и картошку чистить, и варить картошку. Работать, в общем. Мама маленькая ростиком была, девять детей всё же, и станок держала – ткала холст. С едой до войны мы отлично жили: хлеб был, и всё было. Не видели мы, конечно, сладостей, это редкость. Помню, мама с отцом получали пособия многосемейным. Вот они поедут в Томск, привезут конфет ведро целое. По рубашонке там купят. А так денег-то не было. Деньги тут как: зарежут, забьют свинью или поросёнка, телёнка или бычка и везут на базар в Томск. Оттуда везут что-нибудь из одежды. Вот так вот жили. Как-то, собственно говоря, не замечал, вот верьте, не замечал ни трудностей, ничего. Жили, как сказать? Света-то не было. Керосин только, лампочка керосиновая, и всё. Это всё до войны. У нас озеро красивое среди двух улиц, красивое озеро, преграждали стланью. Озеро это вулканическое, стлань делали, носили на себе, на лошадях, чтобы глиной забивать, чтобы стлань сделать. Стлань – это чтобы проехала лошадь, и чтобы не уходила вода. И проложили трубы: если сильная вода весной, лишняя уйдёт. Рыбы много было, рыба – карась такого серебристого цвета. Я до сих пор не вижу такой рыбы. И гольяны мелкие, вот питались рыбой. Стлань эту держали. Отец рассказывал: «Как приехали, дали нам там землю, мы эту стлань сделали своими руками». А в каждой семье меньше четырёх детей ни у кого не было, было от четырёх до двенадцати. Вот у дяди Петра Коваленко, старшего брата отца, – двенадцать, четыре парня и восемь девок. А были Бородулько, такая фамилия, у них – один пацан и одиннадцать девок. Вот такие семьи – восемь-девять-десять ребятишек. Больше, чем скота было. Но жили весело, дружно. Два колодца было у нас, по нашей улице. А там, где озеро, делали колодцы сами, чистая вода, сами, там никто не проверял. Они выкапывали там где-то два-три метра и накрывали, сруб делали, вот так жили. Я рос крепкий, здоровый, крепче меня в моём возрасте не было никого. На вечёрки собирались, ну со слезами, ну девчонки что? В основном девчонки все. Я же сказал, много девочек, мальчишки же были. И вот как-то дружил-то я с девчонками постарше себя на два года. Мы этих молоденьких не замечали даже. Меньше себя там на год какой-то. Всё считали, что они маленькие.