Нас, конечно, чем-то кормили. Всё-таки в госпитале нам давали какую-то плошку с месивом. Мы, дети, нам не нужна была ложка, вилка, ничего, мы всё слизывали и были счастливы. Иногда какой-то боец достанет из своего вещмешка кусок сухаря. И нужно было донести этот сухарь до дома и не съесть его. Только потом я поняла, что это был подвиг, наверно. Потому что тот паёк, который мы получали, «150 блокадных грамм с свинцом и кровью пополам», мы ведь её сосали, мы её не ели, мы её сосали потихонечку, что-то проглатывая, вот.