У меня был такой случай. В одном из боёв была заминка. Я вышел из танка, а экипаж в танке, в машине находился. Я вышел из танка, вылез, походил, смотрю – мины. И стоит машина командира роты. Я говорю: «Вы там живы?» Говорят: «Живы». А он, командир роты, капитан уже, поумней, чем я. Сидит и не вылазит, боится: «Лейтенант, что с моей машиной?» Я говорю: «У вас оторвано три колеса, три катка слева. Вы наехали на мину». – «А, понятно». Но сам не вышел из машины. Потому что умнее был. И не знаю, чем его судьба окончилась. А приказ таков: если машина не сгорела, ты не имеешь права её покинуть. Ты должен там сидеть до последнего, пока ты живой или пока тебя не уничтожат, ты должен вести огонь, стрелять и так далее. Такой приказ. Если машина загорелась, то имеешь право выскочить. Нечем стрелять? Вот это я не знаю, когда нечем стрелять. Надо было потом оправдываться. Потом надо доказать, что тебе нечем стрелять. Это строго было, очень строго.