https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=2628
Вы понимаете, это вот с сегодняшнего дня всё видно. Тогда мы просто, понятия не имели – идут люди, и всё. Во-первых, мозги были ещё другие, были по-другому настроены, понимаете? Ну люди отступают, естественно, и всё. Потом я понял через много лет, я очень много думал об этом времени, понимаете? Потому что это было что-то очень непонятное, понимаете? Что у меня было? У меня была винтовка. Да, вот после пистолета дали винтовку, и я, естественно, впереди. Вот первое, что было у меня, – маленький самолётик. Он, немец. И он бросает бомбочки вот так вот туда. И осколок попал в меня. К счастью, у меня была эта штука, [каска], попало сюда вот. Здесь вот было, понимаете? Осколок. Меня спасла каска, да, каска. Ну там меня немного задело… Ну вот. И потом я в него стрелял. Ну я говорю, что я его там поранил, потому что он улетел. Но на самом деле, я думаю, что он просто всё это побросал и уехал. Я там думал, что он, я-то всем говорил, что это я в него стрелял туда, и он почувствовал, что надо уходить. Вот у нас так, это было первое моё ранение. И дело не в том, что какое сражение, ну, если так говорить, был бардак. Бардак был, понимаете? Потому что никого из моих товарищей не было. Какие-то там были отдельные куски. Я, когда падал, вытащил винтовку. Как она называлась? Не помню… «Cемизарядка» была – затвор ни туда ни сюда, глина была. И вот тут я первый раз совершил преступление. Она мне не нужна была эта винтовка. Она мне только мешала. Со всех сторон в меня стреляют, а я ни хрена, ничего не могу с ней сделать. Я её к чёртовой матери выбросил. Это было преступление. Такие вещи нельзя было делать. Ну вот, хотите верьте, хотите… Но она мне мешала. И я пошёл один. Пистолет у меня был. И я [увидел] моего товарища, он был ранен. Он стрелял из пулемёта, но его уводили. И я сел, встал за этот пулемёт. И вот я так думаю, было ли это на самом деле? Был приказ нам, что надо задержать людей, ну там говорилось, хотя бы минут на пять, на десять, потому что был последний состав, где жёны, семьи наших командиров садились, то есть надо было задержать немцев, чтобы успеть посадить всех людей на уходящий состав. Ну я не знаю, наверное, я что-то уж сделал минут на четыре, на пять с этой штукой. Всё закончилось, я выключил замок, чтоб не достался немцам, тащить я не мог пулемёт. Выбросил пулемёт этот и с пистолетом, который абсолютно не нужен, пошёл, уже немножко голова у меня пошла не туда. И вхожу: это домики маленькие были, там, вроде, дачный участок, ну деревенька такая была. Смотрю – длинный стол, немцы стреляют вовсю, уже пошли трассирующие пули, сидит старик моего возраста, вот так вот. У него хлеб вот так. Он сидит, а я громко: «Хлеб есть?» Вот так сказал. Он с презрением сказал мне: «Возьми!» Это было такое презрение. А я, представляете, вот такой, с пистолетом, ну мальчишка… И я ничего не взял, я ушёл. Потом я думал, почему? Может, я мог его застрелить. У меня пистолет был. Он ждал немцев, конечно. Он просто сидел вот так вот, ничего, и с таким с презрением сказал: «На, возьми». И от этого я даже не стал брать буханку хлеба. Не, у него не буханка, а вот такая круглая была, лежала на столе. Вот, и я от него ушёл. Мне как-то было неприятно. Я вышел, и тут: тра-та-та! И тут где-то мне засадило уже вот сюда, в ногу. Но я мог, потом пришёл, меня перевязали там. И вот так вот. Потом по дороге, я начал, там мне кто-то приказал, чтобы я там организовал несколько групп, и я их возглавил. Все отступали, а мы вот эти самыми штуками… Где-то мне сделали, перевязали здесь, где-то пластырь здесь. По дороге сделали. Не так, чтоб это сделал, как-то мне сделали, интересно. Я делал справку о том, что я инвалид, и я рассказывал врачу, что ранен был… «А у вас справка есть эта?» Я как на дуру посмотрел на неё… Ну, я ей так сказал: какая справка? Когда было всё вот так вот и шло! И все ли мы так… В бою всё это было. Это не был стационар какой-то, понимаете? На ходу сделали, быстро всё, вот это было самое главное.