Когда я кончил училища, полк наш перелетел, уже вновь сформированный новыми самолётами. Этот новый самолёт, который мы получили, он первый попал как раз в обстрел, как раз его разбило вдребезги. А я ещё пришёл, направил, почистил, помыл, и вот на этом вылете обстреляли. А нам говорили, что нельзя фотографироваться, нельзя мыть – такое поверье. А я всё сделал, всё приготовил, и в этот вот вылет они как раз попали в нас. А всё было благополучно, всё было очень хорошо. Били нас очень: посчитали, что в течение войны каждому лётчику на нашем самолёте нужно было семь стрелков. Когда приходит пополнение, мы спали с ним рядом, койки были, и я к вечеру не помнил даже его, а его уже нет. Должность моя была – должность смертника. Вот если бы не защита Господа, то мне была бы крышка.