Я приехал, мне дали съездить похоронить отца. Приезжаю в Армавир. Там электричка ходит до Курганной. Курганная – стоят большущие зернохранилища. Приехал на Курганную, спрашиваю: «А где здесь живут эвакуированные в 41-м году?» А это ж 45-й уже год. «А вот ты стоишь, – говорит, – на этом бараке». Мать была в командировках, она зерно развозила по России. И в Баку, и в Тбилиси, и чёрт знает, куда она ни ездила. «А вот в этом доме…» – «Где в этом доме?» – «Да вот тут, женщина одна любит кур». Я к дверям. Четыре года не знал, где они, дверь открываю, женщина стоит: «Товарищ офицер, вам кого надо?» Я до сих пор жалею, что я в Клинцах или в Краснодаре не написал. Дурак, постеснялся, думаю, это слабости – показать, мол, какой стал я, да. Там бы пришло, с сухими глазами она меня в поезд сажала с дядей. «Мама, это я» – «Женя!» Ой, такая была… Об этом даже рассказать не могу. Обняла меня. Не узнала собственная мать.