https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=2116
Вот в районе Кингисеппа я был тяжело ранен в грудь, потом ещё шёл долго. Во время прорыва мы шли, я получил от немецкого офицера пулю в грудь. Отбило кусок лопатки, пробило лёгкое. Ну вот так вот. Но не знаю, почему я ещё шёл. Ребята, правда, поддерживали с одной стороны. Потом с двух сторон поддерживали. Там были студенты из Политеха и из других институтов.До нашей части, каких санбатов, где они были?! Вот была Леночка Иванова, больше у нас никого не было. А что она могла? Рубашку порвать на ком-то. Рубашку порвать, этим материалом перевязать. Вот так. И нас убивали, и ранили нас. Особенно под Кингисеппом, когда мы выходили уже с окружения – там около забора, такой синий забор был, ребята лежали наши раненые. Мы проходили, они говорят: «Добейте нас, добейте, ведь всё равно нас убьют». Ну как мы могли добить их? Проходили, стиснув зубы, слёзы на глазах были, но вот так вот. Ну и вот как раз 20 августа мы вырвались из окружения.Раненый был, да. Ну меня перевязывали. И там был последний эшелон санитарный, в него ребята меня сунули, а сами остались. Привезли в Александро-Невскую лавру, а уже там оказали помощь хорошую. И оттуда – в акушерский институт на Менделеева, линия три, вот где я и лежал в госпитале.А потом в ноябре месяце пришёл начальник госпиталя и говорит: «Товарищи, у меня к вам просьба. У кого есть крыша над головой? Вот не хватает мест для раненых. Вы являетесь ранеными. Вы являетесь солдатами войны. Поэтому вам паёк сохраняется, пока вы будете на излечении». Направили на Фонтанку, 90, нас. Вот так вот. И я ходил на эту Фонтанку. Проверяли нас каждую неделю. Но у меня рана очень тяжело зарубцовывалась.