Загрузка
00:00
/
06:20
Ленинград. Бомбёжки
Ещё один ужасный момент. Я шёл с товарищем, с которым дружил. Я на Невском проспекте, 158, квартира 19 (Старо-Невский тогда). А он на Перекупном. От меня это совсем близко. Мы шли в школу. Ещё ходили трамваи. И вдруг – взрыв! Прямое попадание в трамвай, который проходил по площади Восстания. Передать эту картину, что было на этом месте… Есть такая Воронья Гора в Ленинградской области, это станция Дудергоф. Самое высокое место в Ленинградской области. Оттуда стреляли по городу. Важнейшие объекты были с номерами. Даже Дворец Пионеров наш был, по-моему, 92 номер. В них с этой горы стреляли. Короче говоря, первое ужасное начало войны. Мама у меня была сандружинницей. Над ней был старший. Если память не изменяет, 4 июля произошёл взрыв, и она со своим пакетом побежала из квартиры в подворотню для того, чтобы оказать помощь. Её догнал начальник и говорит: «Евгения Яковлевна, я старше вас, подождите, я раньше вас пройду, потом вы». Короче говоря, он вышел из ворот дома этого, 158, и тут, видно, ударил ещё один. Ну и крик. И осколок попал ему в голову, наповал. Хочешь верь, хочешь не верь – чудом буквально она осталась жива. Ночью, 6-го числа, сентябрь, был налёт авиации. Вот я говорил, что на один этот Московский район шестьсот бомб сбросили. Отрезало угол нашего дома, 158, целый угол отрезан был бомбой. А вторая упала в доме номер 119 по Старо-Невскому. Когда закончилась бомбёжка, мы выбежали из дома. Прибежали к этому месту смотреть, что там? Три этажа вылетело на Невский проспект от прямого попадания. А мама говорит: «Знаешь, что? Давай сейчас не будем, а утром подойдём, посмотрим». Утром передать картину было невозможно. Мы подошли к этому месту, где вылетели три этажа, а на втором этаже тикают часы. Вы представляете картину? Ходят дети и родственники, и орут: «Где мама, где папа?!» Никого нету. Всё с землёй, с водой, всё перемешано. Вот, такой момент. Ну, и, конечно, ужасный момент при прямом попадании в трамвай. Очень скоро приехали дружинницы, девушки. Им, не знаю, двадцать пять лет, может, больше. Вы никогда не увидите и не услышите, какой это был ужас и кошмар, потому что скрывали такие вещи. Приехали дружинницы, а мы идём с моим другом из девятого класса. Николай Гусинский. Отец у него работал на мясокомбинате. Иногда кое-что он приносил, по одной сосиске. Это было чудо, делили на десять частей. «Мальчики, вы можете нам помочь?» – «А в чём помочь?» – «Помогите вот это собрать. Мы вам дадим чем…» Знаете, это невозможно говорить. Мы собирали остатки от внутренностей, от голов, от рук, от ног… Это надо было на машину погрузить, на которой они приехали. А специальным устройством, какое-то у них всасывающее устройство, собирали кровь. Море крови! А на другой день в аптеку на углу то же самое – прямое попадание. Каша там была. Вот такой случай остался.
Читать интервью
