Музыка для моего кино

Значит, мой принцип. Музыка, так как я в прошлом музыкант, тем более, она должна быть частью драматургии – в лучшем варианте. И она должна возникать в момент написания сценария. И сценарий не может считаться готовым окончательно, твой замысел, вот именно, производственный проект – пока нет музыки. Потому что соединение изображения, содержания на экране и музыки даёт новое качество – очень серьёзное. И вот я старался всегда исходить из этого, но дальше судьба как-то помогала. Каждый раз на новый фильм мне привозили музыку, что называется. Я никогда не забуду, когда вот я писал сценарий, заканчивал сам «Письма мёртвого человека», сидел, писал, а приехала приятельница из Риги к моей жене какая-то и говорит: «Ой, ребята, я вам привезла в подарок тут пластинку». Ну, привезла пластинку. И там среди прочих пластинок я послушал, глянул – была Форе «Пробуждение», такая музыкальная пьеса. Я её послушал раз, послушал два – она из головы не выходила. Потом я ночью сидел – я тогда много курил – и писал там до четырёх утра, надо было вот эту сцену, когда дети идут уже по выжженной земле, по ядерной пустыне. Детки у меня, значит, на бумаге пошли, а музыка зазвучала из этого проигрывателя. И я, в общем-то, тогда уже зрелый мужчина, прямо скажем, чувствую, что у меня слёзы потекли. Соединение того и другого. Чего не происходило одно без другого, понимаете? Вот такой пример. И дальше надо сказать, что такие вещи срабатывали сколько раз. И «Письма мёртвого человека» – та картина, с которой я объездил практически весь мир. И столько было встреч со зрителем, везде. Вот этот эффект финала происходил всегда, практически в любом зале. Практически. Вот это соединение именно этой музыки. Но почему? Казалось бы, нет тут логики, я не знаю. Что-то происходит, потому что музыка действует на подсознание. Подключается подсознание, и соединение этого изображения даёт этот эффект. Но потом я старался, чтобы во всех фильмах так было, и, в общем, так оно происходило. Вплоть до того, что на «Гадких лебедях», когда у меня снимался актёр из Канады, Григорий Гладий – или Гладый, как правильно, я не знаю – он приехал оттуда и привёз, не помню тогда, дискетка это была. Он говорит: «Константин, я привёз вам музыку послушать. Ну, может быть, вам понравится, как-то она мне помогала готовиться к роли». Ну, я взял, думаю: «Ну, привёз, да, привёз. Ладно». Музыку к фильму я всегда сам выбираю, да, ага. Вот. И там была записана тибетская музыка – тибетская флейта и прочее. Ну, в результате, если вы видели «Письма мёртвого человека», в финале и звучит тибетская флейта – и музыка была. Ну, и ещё другое. В это же время приехал такой странный художник – звуковой художник, даже не знаю. У него в Манеже, огромном нашем питерском, была выставка. Мне какие-то друзья сказали, я пошёл – что очень интересно. Огромные железные листы у него висят, разные. И он по ним ударяет, и каждый издаёт отдельный звук. Но это какие-то колокола, какие-то тембры такие – даже не знаю как. И долго это всё очень звучит – это фантастическое ощущение. Я позвонил Сигле, моему, значит, продюсеру, и он же композитор замечательный – он пишет музыку к своим фильмам и к другим. Вот. И он тоже всё это оценил, понял, приехал, тут же заказал – на следующий день всё это находилось на Ленфильме, все эти листы, в тон-ателье – и записали это всё звучание. Оно вошло в фильм в той или иной степени, как фактуры они вошли. Вот такие вещи бывают совершенно неожиданно, понимаете. Вот так вот. Это музыка в кино. Ну, всё время так получается. Даже вот на последнем по времени фильме «Сквозь чёрное стекло» – там в конце, это было, по-моему, после «Гадких лебедей» – ко мне на фестивале, «Кинотавре», подошёл Кашин Павел и сказал: «Я вам хочу вот подарить кассету с моими...». Я говорю: «Да, ну, вы знаете...» А я же представляю его – это песни, это такая музыка, она у меня в фильмах обычно не звучит. Это как-то... и всё. Он говорит: «Ну, вы послушайте, мне приятно, вам там...» – ну, и какие-то слова. Всё, он подарил. Дальше прошло какое-то время – уже года 3–4, 5–6 даже. И случайно, когда начинался замысел вот «Сквозь чёрное стекло», я поставил послушать. И там было две его композиции, песни, которые совершенно чётко легли на этот фильм. Казалось бы, я никогда не использую музыку со словами – ну, совершенно не моё. Но они идеально легли. Они звучат в фильме, и очень важные сцены на них легли – всё. Ну, а в финале звучит эта классическая молитва к Богородице, которая поётся во всех церквях. Это уже другое. Вот.