Загрузка
00:00
/
03:10
Протоиерей Александр Мень
Вообще Москва в годы обучения определила жизнь кардинально. Вообще. То есть, это… Почему я вспомнил? Ну, я говорю, я крестился, да, у отца Александра Меня. Ну, отец Александр Мень тогда был… Ну, это какое-то вот такое… ну, почти диссидент, я не знаю даже. Хотя он пользовался огромнейшим уважением в обществе тогда уже. И количество людей, которых он привёл к вере, только потом, когда он, значит, погиб, обнаружилось – это огромное количество людей. И среди них была большая часть интеллигенции, даже, может быть, очень большая, может быть, преимущественная такая. Я не скажу, что я часто очень общался. Я несколько раз приезжал, но в те годы только начиналась моя работа в кино. Я был в Питере, и всё это было непросто – поехать, и туда, в Пушкино, доехать к нему. Вот. Он видел «Письма мёртвого человека» – это мой фильм первый. Он в книге своей о нём написал очень хорошо. Я ему очень за это благодарен. Вот. Второй фильм – «Посетитель музея» – я очень хотел ему показать, но он мне передал записку через этого Андрея Ерёмина, кинокритика, который у него был в помощниках, что «дескать, ну, никак, загружен сейчас, никак, Костя, ну, обязательно посмотрю» и так далее. Вот. Но это было, по-моему, уже за несколько месяцев до его гибели. Уже, вероятно, он действительно был чрезвычайно заполнен в это время. Когда вот он погиб, я помню этот отъезд из Питера на поезде, на вокзале, перрон, и идёшь мимо вагона в Москву – там ночные поезда были, эти самые, «Стрела» – а почти в каждом окне горят свечи. Это люди ехали прощаться с ним. То есть количество людей огромное было, я помню, на этих похоронах его, на прощании. Потом, уже снимая там «Русскую симфонию», фильм, я группу свою… Мы приехали туда, в эту Сретенскую церковь, и там уже, значит, новый настоятель замечательный был. У нас фотография у могилы отца Александра, мы там сфотографировались, были там, всё. Ну, вот так эта история закончилась тогда. Но она очень изменила и направила. Почему я заговорил? Потому что вот, когда приезжаю в Москву, я говорю, что люблю – всегда я прихожу в церковь Космы и Дамиана в Столешниковом переулке. Эта церковь – как бы продолжатель традиций отца Александра. Там замечательный Александр Борисов, настоятель, умнейший человек, который мне подарил икону на начало фильма «Гадкие лебеди». Замечательная икона. И почему скажу ещё особой она оказалась – это «Умиление», известная икона такая. А там такая Луна внизу под ногами Богородицы, и огромное количество звёзд на этой иконе. Это звёздная икона. Вот. А у меня фильм кончается кадром звёздным этим, как бы… не знаю… соединилось. Вот. Ну, такие всякие рефрены, арки, профразы судьбы.
Читать интервью
