Загрузка
00:00
/
04:33
Евгений Деммени – теоретик кукольного театра
Ну, вообще это самостоятельный вид искусства абсолютно. Он не копирует театры живые, а просто абсолютно самостоятельный. И свои законы, конечно. Евгений Сергеевич стал первым теоретиком вообще-то советского театра кукол. Он обосновал очень многие вещи. У него даже несколько книг есть – «На сцене куклы», как работать с куклой, какие упражнения нужно делать, как выстроить сцену. Да. Сцена сценой – тоже это немаловажно. Потому что раньше ведь делалось так, что актёры были редко видны. Ну, если была необходимость, когда он наравне с куклами занят, не просто актёр. Сейчас актёра показывают рядом с куклой очень часто. Ну, это удобно, это можно вывести легко, показывают, в общем. Это пятачковые куклы, которые сейчас во многих театрах. А раньше ведь были – тропы делались для марионеток. Ну, назвали так этот станок тропой. Ну, потому что, видимо, ходят актёры по ней. Вот. И много очень интересного он придумал, открыл. И я не знаю… В общем, иначе обосновывать всё это и в какую-то систему… Ну, появилась какая-то система в вождении, в поведении кукол на сцене, понимаете? И сразу вот – самодеятельность видна сразу, когда кукла двигается без конца, а вторая не может успокоиться. Потому что, например, два человека могут разговаривать, и тот может двигаться – один говорит, а второй может что-то делать. Правда, если это человек – это понятно, кто говорит. А если обе куклы начинают двигаться и кто-то из них говорит – непонятно, кто говорит. Поэтому покой в какой-то момент, когда идёт диалог, – надо уметь слушать. Кукла должна уметь слушать и не делать лишних движений, а вторая говорит. Потом – чтобы этого не было, не искали, кто из них говорит за неё. Там очень много такого в кукольном театре. Актёр её оживляет, но актёр, если он умный, он это сделает так, что оживёт кукла. А он, естественно… Ну, понимаете, нелепость – если актёр стоит, например, говорит что-то такое, лицо у него подвижное, он говорит, радуется чему-то или горюет, а кукла стоит, как истукан. Это же нелепость. Зачем тогда эта кукла нужна? Выйди, сыграй волка сам, понимаете, или там кого-то. Это нелепость. Он должен передать всё кукле. Ну, вы знаете, вот в брехтовском театре ведь тоже всё равно актёр до конца – он становится персонажем, да, но всё равно он где-то его как бы курирует, он думает, что он будет говорить, этот персонаж. А в кукольном – да, это… Ну, всё равно вот кукла: ты говоришь за неё, ты её оживляешь, но ты всё равно всегда помнишь, что ты должен это сделать через неё.
Читать интервью
