Загрузка
00:00
/
08:41
Как я неожиданно поступила в театр марионеток
Я не поступила в институт технический, потому что там надо было сдавать и химию, и физику. Тогда были большие конкурсы. И я пошла работать на год, ну, как бы после, в Научно-исследовательский институт синтетического каучука. Там работала моя мама. Думаю: ну, ладно, пойду на будущий год в технологический институт. Я увлекалась, конечно, многими вещами. Я тогда и рисовала, и очень много ходила в театр и кино, и в музеи. И вообще у нас семья была очень театральная. Актёров в нашей семье не было, но театр все очень любили. У меня даже были абонементы в филармонию – сначала в Малый зал, потом в Большой. Так что всё это было при мне. Но, в общем, быть актрисой как-то у меня не было таких планов. Когда я пришла работать в этот институт, там был кружок. Драматический, как ни странно. Преподавал в этом кружке, вёл его актёр Никонов из Александринки. Я не сразу туда, естественно, пошла, но как-то знала, что тут это есть. Потом я увлекалась мотоциклом. Я ездила на мотоцикле. Немножко занималась фехтованием. В общем, была масса разных увлечений. Я начала работать. И так случилось, что я в одном месте оказалась с женщиной, которая жила в коммунальной квартире с актрисой из театра Деммени. И она, видимо, много обо мне рассказывала. Она рассказывала, что вот есть такая девочка хорошая, которая всё время поёт, которая начала выпускать газеты, потом пошла в драматический кружок. Ну, в общем, рассказывала. Как я понимаю, все актёры, когда понадобилось взять новую актрису в театр, молодую, и было объявление, оказывается, и по радио, и было вывешено на витрине театральной, что нужна актриса. Она, видимо, решила сделать приятное Евгению Сергеевичу. Там все всегда старались его удивить чем-то, порадовать. Она сказала, что у неё есть такая вот интересная девочка, о которой ей рассказывали: «Может быть, её попробовать?». Он согласился, видимо, сказал: «Хорошо». И на следующий день раздался звонок в мою квартиру, где я жила. «Здравствуйте, детка. Вы не хотели бы работать в кукольном театре?» – вот такой вопрос вдруг, совершенно странный. И я ни с того, ни с сего, не знаю почему, сказала: «Хочу». Ну, знаете, думаю: интересно, что это такое – работать в кукольном театре. Я говорю: «А что для этого надо?» Она говорит: «Надо стихотворение прочитать, надо басню прочитать, какой-то кусочек из прозы, спеть, станцевать». Я говорю: «Когда это надо?» Она говорит: «Послезавтра у нас будет просмотр». Ну, я так удивилась. Думаю: ну… Ну, читала я много, знала стихов немало. Так что проблемы такой страшной у меня не было. Единственное, я взяла новую совершенно вещь – такой был Виктор Голявкин, автор. Он был художником. Ну, в общем, выпустил книгу «Рисунки на асфальте». И там я взяла у него диалог двух мальчишек. Единственное, что я выучила, заставила себя. А остальное – и Бёрнс, и Крылов у меня был, и всё было. И песню я спела, конечно – «Подмосковные вечера», которая тогда была в большой моде. И сплясала. Всё было на месте. В общем, я пришла через день. Это было 1 марта. Мне позвонили, но я подумала, что мне не позвонят – это так, шутка. Ну, когда позвонили и сказали: «Пожалуйста, вот, вот нужно прийти к такому-то часу», – я пришла. Всё фойе было занято, сидели люди. Я потом поняла, кто они были. В общем, почти весь театр присутствовал. Пришло показываться человек семь, что ли, или восемь. Вот так. Это серьёзно было, потому что не хватало молодых актёров. Там самые молодые были, ну, 40 лет. Вот такие актёры. В общем, я была первая ласточка после войны. Кто-то ушёл из молодых, кто-то погиб во время войны. В общем, решили заняться. И всё я сделала. Мне сказали: «Хорошо. Ну, вы погуляйте по театру». Я походила по театру, прошлась, понюхала воздух. Все почему-то со мной здоровались, мне это жутко понравилось – кто попадался навстречу. Думаю: какие милые люди, какие удивительные, как здесь пахнет хорошо таким сухим деревом и фонарями, которые обгорали. Видимо, новые фонари висели. Вы знаете, и я так подумала, что, если меня сюда возьмут, я отсюда не уйду. Вот такая мысль. И, конечно, ушла, думая, что не нужно надеяться. Это было приключение, и надо забыть. И я как бы себе это сказала – и ушла. И действительно, через два дня мне звонят и говорят: «Приходите оформляться». 4 марта я была оформлена. Я пришла, меня отправили к директору. Директор был потрясающим. Это был Зиновий Наумович Юфит. Прекрасный директор. И я написала: «Театр имени Деммени». Представляете? Ну, я должна была написать, куда я подаю заявление о приёме. И он мне говорит: «Что вы написали?» Я говорю: «А что? Неграмотно?» – «Нет. Прочтите». Я говорю: «Театр имени Деммени». – «Да это же он вас принял на работу!» И ещё он так удивился. Я говорю: «Вы знаете, он для меня уже легенда был». Потому что на афишах везде было написано: вот буква П, тире, вот такая чёрточка – «П/Р Евг. Деммени». И потом все говорили: «Ты куда идёшь? В какой театр?» – «В Деммени. К Деммени». Все шли к Деммени, когда шли в этот театр. И «П/Р» для меня ничего не значило. Я, ну, невнимательно прочитывала – «П/Р». Очень мелко было написано. Поэтому я решила, что его нет уже в живых. И что театр имени Деммени. Конечно, имя этому театру дала уже наш директор – Наталья Петровна Лунёва. Так что это произошло при ней.
Читать интервью
