Загрузка
00:00
/
08:03
Работа в мастерских малого оперного театра
Я работал по договорам поначалу, потом работал в МАЛЕГОТе, в Малом оперном театре, после диплома сразу специально пошёл не на художника, а технолога. Работал в мастерских Малого оперного театра технологом, потому что, будучи на практике, я заметил, что эти мастерские обладают самыми крутыми мастерами, исполнителями театральных дел. Помогал начальнику мастерских технологически справляться с довольно большим хозяйством. И учился у него, потому что начальник мастерских был фантастический питерский человек, это питерский немец – Нейгебауэр, фамилия Нейгебауэр. Редкий человек. У нас в России, в Советском Союзе, было два человека, которые учились в знаменитом факультете Берлинского политехнического института, который готовил театральных инженеров. И вот два человека было на страну. Он уникально образован был в театральной технике и технологии производства театрального, понимаете. Он ещё учился до революции. Я его застал уже пожилым человеком, но работающим на дело ещё. Он уже к концу своей жизни имел попроще работу – заведовал мастерскими МАЛЕГОТа. И у него были собраны самые лучшие мастера театральных дел города, которые ещё тоже учились в дореволюционную эпоху. И он собрал такой букет уникальных мастеров, и которые замечательно работали. И я это заметил, будучи на практике в этом театре, и постарался туда пойти для продолжения, так сказать, учёбы в чисто технологических делах. У него работал самый лучший исполнитель театральных декораций – художник Мешков, знаменитый, который исполнял декорации для гастролей Дягилева в Париже. Он и Зандин. Второй был из Мариинского. Один – Зандин, Михаил Зандин – это Мариинский театр, а Мешков – это Малый оперный театр. Вот два этих художника исполняли знаменитые декорации, которые возил Дягилев в Париж, и работали с великими художниками – Бенуа, Бакстом, Кустодиевым и так далее. Так что для меня это был ценный опыт. И замечательно, что я туда пошёл, потому что я приобрёл такие знания, которые институт, ни один институт не даст. И тем более, что руководил мастерскими суперспециалист, получивший образование на знаменитом факультете Политехнического института Берлина. Так что мне повезло, я правильно сделал. Делали декорации, и, естественно, дело же все видели – как это делается. И я смотрел, как делают руки знаменитых мастеров, всё это, понимаете – как они вообще пользуются, исполнительные художники, краской, кистями, холстом, какие у них навыки. Я смотрел, видел и мотал на ус. Также и по другим профессиям – и в столярном. В столярном цеху работал гениальный, сейчас забыл, как его звали, Сильвестров – фамилия его. Столяр, которому было уже за 90 лет, он ещё был у верстака, можете себе представить? Он был крепостным Романовых бояр, то есть царей, но для него они не цари были, а помещики – бояре. И он был ещё пацаном отдан в театр. Пацаном ещё в XIX веке был отдан в ученики столярных дел в театр. Понимаете? Он был потрясающий профессор по части этой театральной столярки. К нему ходили со всех театров мастера и начальники за консультациями – как сделать то, это, какие-то сложные дела к нему приходили, он всё знал. Это уникальный театр. Потом там, на втором этаже, был целый музей – бутафорская мастерская зала, в бутафорской мастерской, где работал главным бутафором сын художника Ламбина, театрального художника начала XX века. Тоже уникальный мастер – бутафор, уникальный мастер. И стены этой мастерской представляли музей бутафорского искусства, начиная с начала XIX века по 50-е годы, 60-е уже XX века. Это фантастический эрмитаж материальной культуры, потому что театр, искусство наше связано с материальной культурой. Там и всякие маски, вооружение, всякая атрибутика – античная, ренессансная, средневековая, любая. Оружие всех времён и народов, скульптура разная, иконы, иконописи, западные католические скульптуры всяких Мадонн с младенцами и так далее – куча этого всего. Это за 100 лет было в этой бутафорской мастерской – всё это выставлено. Сходили спектакли, и реквизиты, которые представляли интерес, собирались младшим Ламбиным, реставрировались и вывешивались на больших достаточно высоких стенах его мастерской. У нас был уникальный музей бутафорского искусства города и театра. К сожалению, он был разрушен последующими перестройкой, перестрелкой, всякими шаромыжниками, которые попали с чёрного входа в театр и всё это разрушили.
Читать интервью
