Загрузка
00:00
/
05:35
Папина судьба как отражение эпохи
Поскольку вот Сталин умер в 53-ем году, это я очень даже хорошо помню – как рыдал весь район и вся страна. И мы тоже с мамой были где-то на рынке, когда вот объявили. Ну, во-первых, был бюллетень – каждый день объявляли там по нескольку в день температуру и так далее. И вдруг объявляют – вот такая вот история. Ну и всё, в общем, 53-ий год, и Халдей без работы. Но был, значит, журнал «Клуб», был «Вокс», значит, это были случайные заработки какие-то. И вот он приходит к маме, говорит: «Свет, наверное, всё, в общем, меня, наверное, высылают. Так что ты пока оставайся здесь, и, в общем...» А мама сказала: «Нет, мы поедем с тобой. Я, ты один не уедешь никуда, и всё». Ну, в общем, умирает Сталин. К счастью, вот это вот, как бы, может быть, поскольку он был не на виду особенно, в общем, ещё его как бы миновала вот эта вот история. Но без работы он был до 59-го года. Но, к счастью, он... Да, он тоже мог, понимаете, лечь на диван, взять бутылку водки, одеть соску – и без соски – и, как бы, сказать: «Я самый несчастный», и так далее. Нет, он не предал ни профессию, ни себя. Он не опустился. Он даже... такие были, значит, ну, как халтура называлась у нас, да, по-советски, там, в детский сад ходить, снимать какие-то – с бантиком, без бантика и так далее – по 20 копеек фотография. Нет. Он всё равно, в общем, даже вот, как бы, понимал, что трудно очень было жить, безусловно. Но всё равно он, в общем, выдержал. Вот, выдержал марку. И он создал потрясающую галерею Советского Союза, такую послевоенную плеяду. Это – замечательное, очень, очень узнаваемое. Это, конечно, колхозы, совхозы, это и Ленинград, это – заводы, фабрики. В общем, это – люди, люди и люди. И вот в 59-ом году, вот когда Константин Михайлович помог ему, правда, его взяли в штат. И тогда вот он начал работу такую общественную, то есть он начал печатать, публиковать в «Правде» фотографии: «Отзовитесь!» У Бранденбургских ворот, когда вот, это самое, Долматовский тогда там стихийный митинг собрался, он на танк влез и читал стихи: «Идут солдаты по Берлину и вспоминают Сталинград». И вот стоят ребята наши, счастливые, очумевшие вообще, конечно – что-то слушали и говорили, «ура» кричали. И через много лет он публикует эту фотографию и пишет: «Отзовитесь, кто в живых остался». И пошли письма мешками. И писали там и жёны, и дети, и сами бойцы, кто выжил. И, в общем, вот в 70-е годы был такой журнал в ГДР – «Freie Welt», который, значит, они очень дружили. Ну, во-первых, ГДР, да, и была. Но тогда там стояла такая загородка – значит, Бранденбургские ворота и Рейхстаг были на территории ФРГ. Но вот «Фрайе Вельт» собрал людей – ну, наверное, горстка, наверно, человек 10 уже, там 78–80-е годы. Собрали и напечатали фотографию 45-го года, и стоят участники того митинга – с указкой показывают, где они были вот в 45-ом году на этом месте приблизительно. То есть вот такую он работу… И, в общем, вот он делал такой… Он делал там, вот в этой квартире, он делал выставки. Тогда не было же, ну, и средств не было таких. Не было, значит, печатал он всё за свой счёт. И потом он наклеивал это или на картон – это был столярный клей, казеиновый клей, или фанера. В общем, всё – вот здесь стоял стол, по центру всё это мазалось, потом загружалось, и с Симоновым он проехал от Калининграда до Чукотки. И он сам возил эти выставки. У него была масса очень… и в Новороссийск, и Севастополь, конечно. И, в общем, по всем городам. И всегда тогда ещё было очень много людей, которые прошли войну, и собирались огромные залы. И Симонов выступал, и вот был как бы, в общем, свидетелем всего. И вот такой вот тандем сложился у них творческий. Они очень много сделали такого для продвижения вот этого всего. Но, так скажем, в 72-ом году Халдея опять уволили, и он уже работал тогда в «Советской культуре» вне штата. И опять он продолжал вот такую свою подвижническую работу. Он не забывал ветеранов, он делал выставки всегда за свой счёт. И, в общем, и в школу – он никогда ничем не брезговал, как бы, да, ну, там мелочь какая-то. Был музей 203-й школы, где североморцы собирались. Очень много друзей у него с Северного флота осталось. Был такой Захар Артемьевич Сорокин, который потом тоже вернулся в бой без двух ступней. Ну и много очень было таких… героев-то. Они были всегда рядом. Ну и, в общем, вот… потом наступили… не стало мамы, к сожалению, в 86-ом году, рано. Но, в общем, он работал до последнего.
Читать интервью
