Загрузка
00:00
/
07:32
«Знамя Победы над Рейхстагом». Историческое фото Евгения Халдея
Ну и, конечно, дорога к Рейхстагу, к Бранденбургским воротам. И вот он пробирается к Рейхстагу. Но там ещё был купол. Я могу сказать, что когда уже 30-го числа Кантария, Егоров и Самсонов водрузили флаг, купол был искорёжен – стекло и металл. И когда ребята туда залезли, то, по-моему, говорили, что или Егоров, но они порезали руки, поскольку нужно было взбираться. Есть фотография – был такой Тёмин, наш фотограф Виктор Тёмин, который с самолёта снял маленький флаг на куполе. И Халдей, когда подбежал к Рейхстагу, увидел – такой был Шевченко, разведчик, с которым он встречался где-то на войне. В руках они узнают друг друга. И он говорит: «Ой, слушай, дружок, дай мне ребят каких-нибудь, мне флажок там повесить надо». Он говорит: «Какой флажок?» – «Да так вот...» В общем, он ещё не очень раскрывал свои планы. Он только свистнул: «Ребят, кто хочет на Рейхстаг сейчас? Вот тут с Женькой, давайте подскочите, недалеко тут, сейчас по лестнице». И вызвался молодой парень Алексей Ковалёв. Восемнадцать лет ему было, киевлянин. У него было три Ордена Славы солдатской. То есть 9-го мая ему исполнялось 19 лет. Второй был Абдул-Хаким Исмаилов, дагестанец. Третий – Леонид Горучев, белорус. Такая была интернациональная группа. Они стали подниматься, а если идти по обеим сторонам, то там были по бокам какие-то комнаты. И вдруг открывается пулемётный огонь из одной из комнат. Абдул-Хаким Исмаилов был капитан, опытный разведчик. У них были гранаты, они, конечно, были экипированы оружием. Ему удалось ногой открыть дверь. Комната была зеркальная, и он увидел, что за дверями стоят два фашиста – они отражались в зеркале. В общем, они забросали их гранатами и открыли себе путь наверх. Рейхстаг был очень разрушен – наступить было некуда. Они выходят на правую часть крыши Рейхстага. Там стояли четыре башни. Они подошли к одной из башен. Ногами проверили, что пол был надёжный. И вот все они вчетвером вышли туда. У Халдея было две кассеты – 72 кадра. Ковалёв потом тоже приезжал, его в Москве прятали. Ведь тогда многие думали, что на этой фотографии Кантария и Егоров водружают флаг. Фамилии вообще никто не знал 50 лет – кто эти люди, как была создана фотография. Всё было без подробностей. И тогда Ковалёв рассказывал, что говорит: «Меня Халдей заставил». – «Ну, давай в эту сторону». Поскольку он был самый молодой, подвижный такой, говорит: «Лёшка, давай сюда, давай туда». И ничего не получается. А там четыре таких вот было, как пешки, больших. Они возвышались, остались. И в перспективе – я всё время думала, что это какие-то... тевтонцы, а оказалось – это греческие там какие-то, значит, тоже высокие люди, они с пиками были. И они находят в этом безобразии, то, что было под ногами – разруха, – находят пику одной из этих. Это там римские патриции были. И вот, значит, у патриция отбирают эту пику, и вот этот флагшток они вставляют туда. И он говорит: «Лёшка, давай залезай туда». Он говорит: «Ой, ты что? Я вдруг там сейчас вместе с флагом и полечу. Давай, пусть этот... Исмаилов меня немножко, это самое, там подстрахует». И Исмаилов берёт его за сапоги. Значит, у него тут автомат на левом плече, он в офицерской форме, левая рука – тут часы, правая рука – он держит его. И видны, да, видны часы, но никто этому не придавал никакого значения. И когда уже Ковалёв наклоняется, вот тогда там уже было много вариантов – как ему флаг передают, как он наклонился, флаг сюда колышется, флаг туда, и флаг вверх. И, в общем, он мог уже как-то двигать флагом. И, в общем, получилось потрясающе всё. И тогда вот Халдей увидел, что всё – есть точка. Есть флаг Победы, знамя. Ну, в общем, они счастливые, всё нормально. И он, значит, полетел там. Вот как раз он встретил Симонова. Ну, там недалеко – Бранденбургские ворота, и третий флаг он снимает у Бранденбургских ворот. Тоже записал – Кузьма Дудеев такой был. И, в общем, там, поскольку высоко, как забрался – не знаю. Но он... когда спрыгивал, немножко ногу там что-то повредил. И вот они потом стоят втроём – значит, Долматовский, Кармен и Халдей. Как он сказал: «Три еврея без боя взяли Берлин». И там Кармен перевязан, у него, значит, шея – это был не ранение, у него авитаминоз просто был такой. Ну что ж, они там пили, ели... безусловно, условия были тяжёлые. Ну вот. И Халдей, конечно, собрался быстро и в Москву повёз. Значит, надо было самому сдать. У него аж руки тряслись от счастья. И когда редактор увидел – ему тоже стало дурно. Он говорит: «Женька, ура! В общем, ты просто герой, молодец». А потом смотрел, смотрел, смотрел через лупу какую-то, и он говорит: «Стоп, ты что, смотри – у него часы на правой руке». Он говорит: «Ну и что?» – «С ума сошёл? Это же нельзя допустить нам. Это мародёрство. Скажут сейчас иностранцы, знаешь, как привяжутся... Им же только зацепиться надо куда-то. Бери, как хочешь, булавку и выцарапывай. Иди в ретушь отдавай». Ну и отец говорит: «Я давай эти часы булавкой...» В общем, рыдал, конечно. И вот этот вариант был, в общем, тоже 50 лет – с одними часами, и никто историю даже не знал, в общем-то. Ну вот, значит, этот флаг – так вот, значит, фотохроники – и вот он начал свою жизнь и пошёл по миру тогда. И автора, конечно, мало кто знал. Во всех печатях – я вот уже 30 лет собираю всё, что связано с флагом. И много монет нашла. И вот даже тут недавно купила... Сейчас скажу – в Австралии была издана монета в 2011 году с флагом. Я – серебро с эмалью даже, да. В общем, я купила на аукционе.
Читать интервью
