Загрузка
00:00
/
03:50
Трагедия в Багеровском рву под Керчью
Ну, в декабре вот он уже, да, много в печать пошло у него работ, и, в общем, он уже проявил себя как хороший фотокорреспондент и так далее. И накануне Керченской операции первой, в конце 41-го года, командующий Черноморским флотом присылает запрос на него в «Фотохронику ТАСС», чтоб его как раз прикомандировали: «При освобождении Керчи нам нужен хороший фотокорреспондент». И вот в декабре уже 41-го года он летит на юг и, значит, входит вместе с войсками в Керчь. И вот эта трагедия страшная – Багеровский ров, когда вот уже освободили, значит, от фашистов, вытаскивали при нём детей, женщин, грудных детей. Как он говорил, разрывными пулями расстреливали. То есть, там ничего не оставалось от детей практически. И, в общем, семь тысяч – вот это была страшная трагедия, так это и осталось тоже, такое напоминание. Ему удалось сделать ещё фотографию на горе Митридат, она стала очень символичной – там моряки водружают флаг. Вот. И вот не просто идея флага, а флаг вообще как бы для всех армий мира и для всех всегда был символом, конечно, победы. И везде, где можно, он всегда, конечно, фиксировал флаг такой вот. И флаг водружают там, в Керчи, срывая свастику, на заводе Войкова. То есть, ребята сами – в общем, были войсковые флаги, а тут морской флаг как раз вот с полоской синей. Вот. Они жили у хозяйки, и она рассказала, что у них жила девочка-еврейка. Ей было, по-моему, 17 лет, очень красивая. Но она не была как бы... Её не прятали, она не была ярко выражена, не похожа была. И немец её, один из офицеров, заметил. В общем, поскольку она была очень такая миловидная, то он стал оказывать ей знаки внимания, в общем, какие-то – такая симпатичная. Но там как бы далеко ничего не зашло, просто он мог что-то сказать ей или что-то, может быть, принести и так далее. Ну, она жила вот у хозяйки. И когда случилась эта облава, то её выдали. В основном, конечно, там были и крымчане, и евреев много погибло. И её запихнули в эту толпу. Огромный ров был, и она стояла по одну сторону в толпе. И вдруг она увидела офицера, который командовал расстрелом. И она сначала кричать ему начала, как-то его там звали, и подавала знак рукой – ничего не помогало. Потом вдруг он её увидел и говорит: «Коммен зи». И она подходит, и бросилась к нему на колени, и говорит: «Спасите меня, пожалуйста, всё». Он говорит: «Так ты юде». Вытаскивает пистолет и в лицо ей расстреливает своей рукой. И вы знаете, вот как бы я рассказывала это... Вот все говорят там: «Ну, нельзя так говорить об этом, это жестоко». Но я думаю, что это, наоборот, проявление именно вот такого страшного нацизма, бесчеловечности. Так вот это вот и есть то, что было – когда он там улыбался этой милой девушке, когда он не знал, что она еврейка.
Читать интервью
