Загрузка
00:00
/
04:18
Важность патриотического воспитания в школе
Я ещё, тем более, сейчас живу и работала в Красной Поляне. Это самое такое место, откуда могли запросто немцы прорваться к Москве. Потому что была оголённая совершенно, никакой защиты не было. Стоял единственный – это так уже как попутно – стоял единственный у железнодорожного переезда расчёт, который обслуживало восемь человек. И вдруг немцы решили: с севера не получилось у них, с юга – со стороны Волоколамска – они зашли со стороны Дмитрова. Яхромский мост сняли. Ну, это просто мне известно как военно-патриотическое обучение в школе, и непосредственно приезжали к нам участники всего этого. Там Перемиловские высоты, то есть, очень тяжёлые бои шли. И они сняли всю охрану на Яхромском мосту, переоделись в одежду советских солдат, сняли охрану, уничтожили её – и путь открыли сразу в сторону Лобни. А здесь Дмитровское шоссе напрямую идёт до Москвы. Дошли до Красной Поляны, от Красной Поляны там, наверное, до переезда километра три, и вдруг – 26 танков. Вы представляете? 26 танков и один единственный расчёт. Но эти ребята… У нас пушка-зенитка стоит в память об этих событиях. Эти ребята так слаженно и чётко стреляли – они один танк подбили, второй танк подбили, третий танк подбили. Немцы подумали, что здесь, ого-го, опасно. Они повернули назад, переформировались и снова, уже меньше танков. И вот один из танков, они всё-таки засекли место, откуда летели снаряды, прицелились и повредили прицельные – ну, как это, зеркало или стекло, я не знаю, как это называется. И тогда ребята из расчёта стали стрелять без прицела. Это невозможно было. Снарядов гораздо больше требовалось. Местные жители из подвала помогали – снаряды подносили. И снова отбили эти танки. И тогда немцы повернули в Красную Поляну. В Красной Поляне восемь дней она переходила из рук в руки. Там музей есть, моя бывшая ученица работает директором музея, ну и я знаю, она вела историю, она очень хорошо… Так вот, музей воинской славы долго не могли открыть. Братская могила, там вообще столько этих… я не знаю, сколько, не помню, сколько захороненных. К нам приезжали родственники погибших. Лично я разговаривала с этими родственниками – ну, как учитель. Один раз даже, знаете, разыскивают: «Нам Подосёнкова, Подосёнкова». А кто-то там сказал: «Да вот Анна Алексеевна стоит, она классный руководитель». Я: «В чём дело, – думаю, – может, он что-нибудь там плохое сделал. Дима Подосёнков». – «Мы, я… мы – родственники, ну, вернее, дети даже вот этого погибшего, который там, – показали даже – на стеле написано. И хотели бы… он разыскал нас, как юннат. Я при школе работала, Юннат. И они рассылали письма, кому… ну, кто… разыскивали родственников. Мы так рады, что мы нашли, и хотели бы его отблагодарить». И подарили ему килограмм конфет. Вот так, по-детски. Но он так гордился этим, этот Дима Подосёнков.
Читать интервью
