Загрузка
00:00
/
02:38
У бабушки в Лунинце
В 44-м только, когда уже освободили Лунинец, тогда мы переехали в Лунинец к бабушке – она сама нас пригласила. Она очень жалела мою маму, свою дочку, потому что столько детей осталось без мужа. И она всем, чем могла, помогала. Конечно, она многим помочь не могла, но тем не менее – помогала. И когда мы у неё жили, было ясно, что мне уже в школу надо идти, а там у неё ещё вторая дочка жила с детьми, площадь не такая большая, чтобы нам всем размещаться. Мы с мамой спали вообще на одной кровати, в каком-то закутке за печкой. Но жить было тесно, всё. И старший брат Павел пошёл работать на железную дорогу. Он получил образование в слесарном училище и работал слесарем на железной дороге. Ему выписали бэушные шпалы, и вот из этих бэушных шпал построили дом – он до сих пор там стоит. А штукатурили его изнутри и снаружи, и до сих пор стоит. Сейчас новые хозяева сайдингом его отделали – да очень прилично выглядит дом. Вот такой. Мы там жили. Был в детстве такой момент – ну, дети есть дети. Мальчики делали карусель: вбивали кол в лёд, а там везде льдом была покрыта болотистая местность рядом с домом, вешали колесо, а в колесо вставляли две палки. Один – в одну, другой – в другую, и крутили это колесо. К колесу привязывали санки. Ну, я такая смелая была: «Кто будет?» – «Я! Я не боюсь!» И вдруг отвязались санки, и меня вот так кувыркало. У меня даже было сотрясение мозга, потому что, когда лежала, мне казалось, что я на потолок смотрю. Какие-то рисунки, какие-то видения… Я видела просто какие-то сюжетные картины. Но прошло. Слава богу, всё прошло. Ну, я ничего не боялась – вот какая-то очень смелая. Но не только я. Как-то так воспитаны были, что нечего бояться. «Чего ты боишься?» А если говорят соврать, я говорю: «А почему я должна врать? Кого я боюсь? Тебя? Что ты со мной сделаешь?» Вот было так, так и так. Такое воспитание получили – не врать.
Читать интервью
