Загрузка
00:00
/
05:10
Мои родители
Папа был машинистом, ездил на пригородных поездах. Ну, там. А мама, ну, девушка, как сказать, она не работала нигде ещё до этого. Она вообще никогда нигде не работала. Так сложилась жизнь, потому что вышла замуж. А папа её считал, что девочке не надо давать образование. Ну, это при польской власти. Главное – мужчинам. Сыновьям: одного в училище направил, другого в училище. А девочке подарили швейную машину «Зингер» – «Учись». И, в общем, так. Но они жили оба, то есть городские, в Лунинце. Но ему его, ну, бабушка – для меня это бабушка по отцу, которую я никогда не знала, я её никогда не видела – она подарила землю в Велуте. И сказала: «Хочешь – возделывай». Там и пахотная земля, и сенокосы есть. Но почему-то моему отцу так захотелось быть хозяином. Он всё, вот настолько он сходу сразу принял это. Ну, а жене чего оставалось, моей маме? Ехать вместе с ним. Она не любила ни деревню, не любила эту работу. Ну, зато ей довелось детьми заниматься. Папа мой оказался таким, таким хозяином. За эти двадцать лет он построил дом, подкупал у соседей землю, продавал излишки продуктов, на рынок ехал. Вместо того чтобы что-то детям… Ну, детям – конфеты, а он, например, брал целый тюк тканей, поэтому все девочки ходили в одинакового цвета платьях. Это потому что оптом было дешевле. Он сам умел и шить, и сапожничать. Например, брал голенище и сабо вырезал, как сабо – деревянные подошвы. И вот в таких сапогах ходили. Зимой, правда, снег налипает. Он дом построил, баню построил. Напротив дома – погреб, который как землянка. Там болотистая местность, значит, небольшое углубление, остальное – землянка. Колодец, сад посадил. А сад как – в лесу выкапывал эти, ну, груши, яблоньки дикие. И сам делал прививки от хороших сортов – то есть как Мичурин ещё был. Это удивительно. Пчёл – ели мёда сколько хотим. Коров содержал. Был период, когда было семь коров у него – почему его и кулаком признали. Прямо от нас – десять километров Припять, то есть пограничная река с Украиной. Барановичи – то есть это линия идёт: Барановичи, Лунинец и дальше Сарны. У нас в Лунинце стоял даже столб, где было написано, так столб – так в одну сторону белорусская дорога, а в другую сторону львовская дорога, на Львов дорога. Очень богаты ягодами, грибами леса, орехами. Всегда мы всё запасали. Малины набирали ведром, черники, брусники, клюква – всё это было. Кстати, в 1919 году они поженились. В 1941 году его в начале месяца, в январе, арестовали. За это время она родила девять детей, и ещё даже одиннадцать родов было. Но первые, видимо, ну, не знали – молодые, тяжёлый физический труд – и, видимо, у неё были выкидыши. И потом пошли все дети – через два года, через два года. Причём даже по количеству: две девочки, два мальчика, снова мальчик, две девочки. Я седьмая. После меня была ещё девочка Рая, она умерла в 1945 году от дизентерии – то есть уже война кончилась, но военные годы, видимо, повлияли на неё. Не смогли лечить – лечили всякими народными средствами, умирали вообще. И мама моя переболела брюшным тифом. Это умирали каждый день в деревне – каждый день хоронили от таких вот болезней, потому что никаких лекарств, ничего же. И, естественно, недоедание – всё это вместе, стрессы такие. Ну вот.
Читать интервью
