Они жили у свекрови в её стареньком домишке. А потом, в 1933 году, построили свой дом и уже перебрались туда. Ну и, как бабушка говорила, жизнь как-то пошла, пошла, пошла – стала гораздо легче. Они купили корову, потом лошадь, быка, завели поросят, овец, кур. У них было большое подсобное хозяйство. И, как она вспоминала, говорила: «В колхоз мы пришли не с пустыми руками – не меньше других принесли». Хотя о колхозном движении много говорят негативного, я никогда не слышала этого от неё. Она говорила: «Я с удовольствием работала в колхозе, выполняла ту работу, которая нужна была». И дед всегда рассказывал: «Ну, если зимой к нам в дом зайдёшь, сразу знаешь, где Нюша работает». Он её Нюшей звал. «Если телёнок за печкой – значит, она в телятнике работает. Если поросёнок лечится за печкой – значит, она в свинарнике работает». То есть если кто-то из живности заболевал, она тащила его домой, лечила, а потом уже отправляла обратно. Она во всём была такой, понимаете? У неё никогда не было отношения: «Колхозное – значит, не моё, меня это не касается». Нет. Она очень трепетно относилась как к своему хозяйству, так и к колхозному.