Загрузка
00:00
/
05:27
Николай Рыбников и Алла Ларионова – вместе на сцене и в жизни
Я думаю: Боже мой, вот так выходили на сцену. Выходит Рыбников на сцену, Николай Николаевич. В это время у них с Аллой Ларионовой, его женой, была безумная любовь, особенно со стороны Николая Николаевича. Он обожал Аллу, но вида не показывал, что так её любит. Наоборот, когда они были в поездках, всегда жили в разных номерах, никогда вместе. Он делал вид, будто её не замечает. Но как только он выходил на сцену - а его очень хорошо принимали, как, впрочем, и всех нас, - зал всегда встречал его на ура. Николай Николаевич выходил где-то в середине программы. Как только звучала музыка «Не кочегары мы, не плотники», зал вставал, аплодировал, и он начинал петь своим потрясающим, необычным голосом. У него был совершенно особенный тембр, завораживающий. Ему несли охапки цветов, больше, чем даже Ладыниной, которая выступала перед ним, или Николаю Афанасьевичу Крючкову. Как-то так складывалось, что Николай Николаевич Рыбников получал больше всего цветов. И было видно, как он любит Аллу: он тут же брал эти охапки цветов, шёл в гримёрную к Алле и дарил их ей. А Алла потом отвозила все цветы своей маме. Я вспоминаю, как это было забавно. Аллочка тоже всегда следила за Николаем Николаевичем. У них даже был номер, очень хороший, спортивный. В этом номере был спортивный обозреватель, известный, но не Озеров, а другой. Он, кажется, потом мигрировал в Америку. У них была такая сценка: этот обозреватель рассказывал о спортивных соревнованиях, а Рыбников - о киношных спортсменах, сценах из фильмов. Например, один начинает рассказывать о футболе, а со стороны Рыбникова на экране показывают «Ну, погоди». Этот всё комментирует, а Рыбников всё время запаздывал. Уже он начинает говорить, а на экране «Пёс Барбос» давно пробежал. Алла ему всё время подсказывала: «Ну, Коля, давай быстрее». Потом спрашивала: «Николай Николаевич, ну почему вы всё время не успеваете?» А он оправдывался: «Да понимаете, я всё нормально говорил, это плёнку медленно крутили». И ещё, когда он выходил петь вторую свою песню, помимо «Не кочегары мы, не плотники», он исполнял «На том, на этом перекрёстке с любовью встретился своей». Почему-то он упорно, не то что забывал, а намеренно пел: «И на этом, и на этом перекрёстке со свекровью встретился своей». Или с тёщей, но всегда со свекровью. Алла из-за кулис подсказывала: «С любовью!», но он упорно пел своё. Это было удивительно - зациклился он на этом почему-то или делал это специально. И Алла, конечно, обожала его. Но, по-моему, у них была такая любовь, знаете, больше со стороны Николая Николаевича. Он всегда её находил. Она говорила: «Я не понимаю, как он меня везде находил. И куда бы я ни уехала...». Она очень много ездила после фильмов «Анна на шее», «Двенадцатая ночь», «Садко», «Фокусник» и других картин. Все они были разными, и после съёмок актёры разъезжались по разным городам. Но Николай Николаевич всегда её находил. Она рассказывала, что только успевала приехать, как уже получала телеграмму: «Аллочка, я тебя люблю, тоскую, целую, пью за твоё здоровье» или «Алла, помни, я тебя люблю». Эти телеграммы приходили повсюду. Она шутила: «Он меня просто достаёт всё время». И, в конце концов, достал - 33 года они прожили вместе. Алла была очень простой по своей природе, доброй и компанейской. Если Николай Николаевич был замкнутым, то Алла была наоборот - открытой. Она умела рассказывать потрясающие анекдоты. Один из них я помню до сих пор, он мне очень нравится: «Идёт дама по набережной в Ялте с собачкой. Навстречу идёт пьяненький мужичок и спрашивает: “Что, сучку выгуливаешь?” Она гордо отвечает: “Нет, это кобелёк”. А он говорит: “А я у него и спрашиваю!”» Очень смешной анекдот, при этом трогательный. Коле такие анекдоты очень нравились, но он их не умел рассказывать. Если он начинал, то переворачивал всё с головы на ноги, и никто не смеялся, потому что никто не понимал, о чём он говорит. Мы ему говорили: «Коль, лучше не рассказывай анекдотов вообще, не надо. Лучше спой что-нибудь». И Алла рассказывала, что, может быть, Николай Николаевич её и ревновал, но никогда не показывал вида.
Читать интервью
