Загрузка
00:00
/
07:12
Дорога в Казахстан
Это я по рассказам родителей. Ведь в телячьи вагоны загоняли и детей, и стариков, и этих. Я другое скажу. Вот её мать (показывает на сопровождающую), 8 лет ей было, когда выселяли. Отца расстреляли в октябре в Карачаевске. Предатели какие-то, наверное, показали немцам, где прячутся партизаны. И там поймали их, 12 человек окружили и тут же ночью расстреляли. Вот её дедушку по матери. И вот она, жена его с двумя детьми, осталась без копейки в пустом этом, как немцы пришли, так Райбыткомбинат закрыли, где она работала, маленькую зарплату получала, а теперь и это закрыли. Она без копейки и без запасов осталась. Вот в этих условиях взяли её тоже вместе со всеми карачаевцами. И другое, я уже не говорю, что там антисанитария в вагонах. Вы представляете: от новорождённого до 90-летнего старика все вместе. Разве физически люди все одинаковы? Кто больной, кто маленький – и их вот так в телячьих вагонах по 15-18 суток гнали. И вот пригнали их группу на берег реки Сырдарьи, станция как раз мимо реки идёт. Там вывалили несколько вагонов. «И ждем-ждём», – говорит. Ей мать рассказывает. Вечером поздно паром через Сырдарью. «Притащили, – говорит, – сюда погрузили, и уже темнеть начало. И паром пустили. Паром сел на мель там, видимо, столько напичкано было людьми, паром немного сел и сразу на мель. И, – говорит, – как пошла паника: А-а-а! Нас специально привезли, чтобы утопить». Вой, крик! И знаете, сутки там они сидели. Представляете, такой разношёрстный людской коллектив находится в антисанитарии. Некуда, выходить негде. И девочки на выданье, и старики. «И только, – говорит, – к вечеру какая-то лодка подошла моторная, и она тоже села». И вот её не могут вытащить, и этот паром. И только в полночь вытащили на берег на ту сторону. А они, мать как раз пряталась сперва от бандитов, самооборонцев, а потом от немцев. Сперва от немцев, потом их отогнали, она боялась и красных, и белых. И со своими детишками, маленький аул есть внутри, в глубине леса, в балке какой тесной. Он, старик, там жил в своей плетёнке, времянке. Она вот с этими детишками прибежала к нему, у него спряталась. Там кроме картошки у него ничего нет: ни коровы, ничего нету у старика. 90-летняя, 2 сына в армии служат. И вот всю ночь мучился, бедный. И к утру уже выселили, на ту сторону перетащили всё-таки плот. И оттуда выгрузили, и тут же он скончался. Привезли: 2 проёма, дверной и окошко, сверху чуть-чуть покрыто камышом и засыпано землёй. Вот туда поселили эту большую семью. Там что у них было, я не знаю, окно завесили какой-то тряпкой, двери, леса нету, голодная степь, знаете, тут Кызылкум начинается, дальше идёт Каракум до Каспийского моря, никакой жизни нету, никто не живёт. И вот на этой границе, Инталы называется местность, туда вывалили много семей карачаевцев. И они, безмужние, многие от голода погибли. Если, так сказать, по мобилизации, вот потом после войны выяснили, уточнили, 15 тысяч карачаевцев, которые могли держать оружие, были на фронтах. А калеки, старики, старухи, все они с детишками оставшиеся были высланы в Азию. Более 30 тысяч к концу 44-го года погибли от голода карачаевцев. Осталось ровно половина.
Читать интервью
